Издали дом имел немного запущенный вид. Таким он был и внутри. Там было чисто, уютно, но пусто и одиноко, словно там давно никто не жил.

Войдя в дом, Лиля потихоньку огляделась. Внутреннее убранство ей понравилось. Особенно привлекла её внимание картина над широкой лестницей, на которой был изображён портрет красивой молодой женщины.

Откуда-то изнутри, шаркая старческими ногами, вышёл пожилой мужчина, почти старик. Он хоть и был в годах, но старался выглядеть как можно бодрее. Он обратился в гостье:

— Мадам?…

— Мадемуазель, — поправила его Лиля. — Могу ли видеть хозяев этого дома?

— Как вас представить?

Лиля опешила. А действительно, как её представить? Она не знает, кем она приходится хозяевам этого дома, потому что ей неизвестно, кто из её родственников сейчас живёт здесь. Да уж, ситуация.

— Простите, а кто здесь живёт? — вежливо поинтересовалась она у старика. Теперь наступил его черёд растеряться.

— Помилуйте, но вы только что сказали, что хотите видеть хозяев этого дома! Следовательно, вы знаете, к кому идёте?

Лиля улыбнулась. Только её обезоруживающая улыбка могла бы сейчас спасти положение.

— Насколько мне известно, это дом графини Невельской?

— Так точно.

— Так вот я в некотором роде тоже являюсь членом этой семьи.

— Прошу прощения за свою бестактность, но не соблаговолите ли вы мне назвать себя — кем вы приходитесь этой семье?

— Меня зовут Лилия Королевич, я дочь Владимира Королевича.

Тут у старика отняло речь на некоторое время. Потом он стал беспорядочно взмахивать руками и восклицать:

— Боже мой! Боже мой, какое счастье! Вы живы? А мы-то думали, что уже и не свидимся…

Он дал возможность Лиле пройти и даже усадил в кресло.

— Сейчас, сейчас, я позову, я скажу… — засуетился он и исчез в недрах этого большого и пустого дома.

Оставшись одна, Лиля стала осматриваться не таясь. И всё же главным, что притягивало её внимание, была картина с молодой женщиной. Её взгляд с поволокой манил к себе и не давал отвлечься ни на что другое. Она смотрела в глаза незнакомке и чувствовала, что они увлекают её в какой-то водоворот, из которого трудно выбраться…

— Прошу вас пройти со мной, — вернул её в реальность голос вернувшегося слуги.

Лиля встала и пошла вслед за ним. Они поднялись по лестнице, где она могла совсем близко видеть портрет.

Они прошли через весь полутёмный второй этаж и вышли на залитую солнечным светом террасу. Лиля увидела сидящую в инвалидном кресле старушку.

— Вот, Эльжбета Брониславовна, ваша гостья.

Старушка внимательным изучающим взглядом посмотрела на Лилю. Потом изрекла:

— Кто вы?

— Меня зовут Королевич Лилия Владимировна. Я дочь Владимира Королевича…

— Понятно… — остановила она её.

Возникла долгая пауза. Лиля боялась нарушить молчание и потому молча ждала, когда хозяйка дома начнёт говорить.

— Что ж, я рада нашей встрече, — немного скрипучим голосом заговорила Эльжбета Брониславовна. — Дожить до 96 лет для того, чтобы увидеть свою правнучку, которую считала давно потерянной — это стоило того. А где Володя? И Елена?

— Не знаю. Я их не помню. Я росла у приёмных родителей.

Снова возникло молчание. Лиля не могла понять, о чём думает её прабабушка и потому старалась не нарушить тишины.

— Кондратий! — позвала она. На пороге появился тот самый человек, который привёл Лилю сюда. — Кондратий, вели накрывать. Обедать пора. И проведи гостью в её комнату, покажи ей её покои. Лиля, это наш дворецкий Кондратий Фомич. Он в полном твоём распоряжении.

В абсолютном молчании он провел Лилю в её спальню, потом показал дом, а затем они пришли в столовую, где за круглым обеденным столом сидела прабабушка Эльжбета Брониславовна в инвалидном кресле, а также ещё одна дама.

— Лиля, познакомься, это моя младшая дочь Агата. Агата, это Лиля, дочь Володи, внучка нашей Галины.

Агата посмотрела на Лилю и улыбнулась. Улыбка её была по-детски непосредственной.

— Наша Агата живёт в своём мире, поэтому ничему не удивляйся, — предупредила её прабабушка.

В полной тишине они завершили обед и разошлись по комнатам на послеобеденный отдых.

Всё было сухо и сдержанно. Никаких эмоций, никаких проявлений чувств. Причину этого Лиле объяснил Кондратий Фомич.

— Мы очень много лет живём уединённо. Никто нам не наносит визитов и никто не приглашает моих хозяек в гости. Им не с кем разговаривать. Разве что со мной да с челядью и дворней — но это ниже их по статусу, поэтому с ними они стараются не беседовать, а ровни для них нет, с кем бы они могли светскую, деловую или семейную беседу. Они отвыкли говорить и проявлять эмоции — радоваться, огорчаться, удивляться. Попробуйте их расшевелить. Потолкуйте с ними о чём-нибудь, расскажите о жизни в мире.

Потом были прогулки с Агатой по запущенному парку, когда они бродили по заброшенным, неухоженным дорожкам и болтали обо всяких пустяках. Агата была взрослой женщиной с детским умом, поэтому она проявляла искреннюю радость каждому неожиданно обнаруженному ею воробушку или ещё какой-нибудь ерунде, казавшейся ей необычайно важным и интересным событием. Даже увиденные ею и поднятые с земли прошлогодние засохшие пожелтевшие листья вызывали у неё восторг. Лиля вежливо улыбалась, учтиво кивала в ответ, но понимала, что говорить им не о чем. Она уже начинала сожалеть, что решила приехать сюда. Лучше бы она ничего этого не видела.

Всякий раз, возвращаясь с прогулки и проходя мимо огромного, во всю стену, портрета графини Невельской, висящего над лестницей, она чувствовала замирание духа. Она замедляла ход и поднимала глаза на необыкновенной красоты молодую женщину, которая с полуулыбкой взирала на неё с полотна. Словно какая-то тайна была сокрыта здесь. Как ей хотелось быть похожей на неё! Впрочем, Кондратий Фомич как-то признался, что сходство меж ними есть, и немалое — родственницы все-таки. Лиля и сама стала в своей спальне присматриваться к себе в зеркале. Она вертелась так и эдак, рассматривая своё изображение и отыскивая в нём черты графини Невельской. Она пыталась принять такую же позу и то же выражение лица, какое было у её молодой бабушки, чтобы стать похожей на неё. И, как ей показалось, она действительно походила на свою бабушку Галину Невельскую.

А ещё ей захотелось, чтобы и её портрет однажды вот так же украсил какой-нибудь дом и некое юное создание замирало при виде него…

Эльжбета Брониславовна позвала Лилю к себе. Она сидела в своём кресле с клетчатым пледом, укрывавшим её ноги. Увидев Лилю, вошедшую к ней на террасу, она отложила Псалтырь